За окном забрезжил рассвет, окрашивая комнату в бледно-розовые тона. Отец, крепкий мужчина лет пятидесяти, натягивал кроссовки. Седые виски выдавали возраст, но движения оставались быстрыми и уверенными.
– Хорошей пробежки, пап, – зевнул десятилетний сын, не отрывая взгляда от потолка. В голосе сквозила напускная бодрость. Главное, чтобы отец поскорее ушел. Под подушкой ждал спрятанный смартфон, а в нем – целый мир Майнкрафта, где ребёнок – бог.
– Я не понял. Ты чего лежишь? Сегодня пойдёшь со мной. Нет лучше одёжи, чем бронза мускулов и свежесть кожи. Тебе надо на улице освежиться, чтобы не зачах тут в духоте.
– Мне рано бегать, я ещё мал, – возразил сын, натягивая одеяло повыше.
– Ты с ума сошёл? Меня твой дед в четыре года на стадион выводил.
– Ну, тогда время было другое, – буркнул сын. – В СССР много ошибок натворили. Один Гулаг чего стоит.
Отец остановился у двери, нахмурил брови и с грузинским акцентом спросил:
– Покажи, гражданин, что под одеялом от властей прячешь?
Так кровать подверглась обыску, смартфон был обнаружен и конфискован.
– Вот так вот, – отрезал отец, засовывая телефон забирая телефон, – Медитируй без Майнкрафта.
– Стой! – взмолился сын. – Я согласен на пробежку!
Отец ухмыльнулся:
– Я рад, что ты пошёл на сотрудничество.
– Только потом, час в Майнкрафт поиграю, – выдвинул свои условия сын.
– Это не равноценный обмен, – покачал головой отец. – Предлагаю минуту игры за минуту бега.
Лицо сына вытянулось. В голове всплыли видосики из Ютуба о репрессиях 37-го. Но выбора не было.
– Ладно, – сдался ребёнок, выползая из-под одеяла.
Пока юный физкультурник одевался отец резюмировал:
– У нас в семье свобода слова. И это слово – моё.
***
Сказка ложь, но в ней только доля шутки, а остальное – горькая правда. Перед тем, как отвести ребёнка к психологу, проконсультируйтесь со мной.
